Мысли и мечты Владимира Зырянова

МУНГАЛЬСКИЕ СЕРЕБРЯНЫЕ КОПИ

Исторически и географически Нерчинские заводы занимают богатейшие места Забайкалья. Прежде всего, речки – Алтача, Мунгача, Тузяча, которые переводятся с монгольского как – Золотая, Серебряная и Железная. Естественно, в глубокую старину здесь жили монголы – воины великого Чингисхана, которые добывали драгоценные металлы. В народе бытует легенда о том, что тибетские ламы передали Чингисхану карту Земли, нарисованную на выделанной бычьей шкуре, с обозначением мест, где имелись золото, серебро и железо, а потом карта перешла по наследству к русским царям, которые и отправили людей в далекие Мунгальские серебряные копи, ставшие потом Нерчинским горным округом, позже – уездом, а в советский период – районом.
Говоря во множественном числе – Нерчинские заводы – мы имеем в виду весь наш край, а в единственном – Нерчинский Завод – только центр края.
Насколько мне известно, землепроходец Федор Пущин заложил на Аргуни первое зимовье в 1655 году. И только через двадцать пять лет после этого, 13 июля 1681 года, были отправлены в эти места десятники Василий Милованов и Иван Волга с 11 нерчинскими казаками и 9 промышленниками, чтобы заложить острог, который и положил начало строительству и развитию Аргунских серебряных заводов, где русские начали плавить первое русское серебро во славу Отечества и царя. Началось строительство Санкт-Петербурга. Петр I издал Указ – расширять серебряное дело на Аргуни.
В 1689 году, когда был подписан договор о границе России с Китаем (Нерчинский договор). Позже Аргунские заводы стали называться Нерчинскими заводами. А первый Аргунский острог и другие русские поселения были переселены на левый берег Аргуни. Острог поставили в устье речки Камара, позже оно стало селом Аргунск и стоит до сего дня – одно из самых первых поселений русских на Аргуни…
В Нерчинских заводах было добыто первое серебро России! По моему глубокому убеждению – празднование 300-летия Нерчинских Заводов – это важнейшее событие в жизни не только Забайкалья, но также Санкт-Петербурга и всей страны.

Раньше превозносили декабристов, потом – царей и губернаторов, и первые, и вторые всегда были далеки от народа и земли. Почему-то историки края никогда не говорят о простых людях, которые здесь жили, размножались, осваивали землю, поливали ее потом и кровью, укрепляли границы России. Какие бы потрясения и изменения не происходили в мире, в основе жизни всегда останется –  сам человек и труд человека. И я с огромной любовью вызываю в мыслях первых землепроходцев, простых людей. В моем видении предстают – каторжники и крестьяне XVIII века, казаки и старатели XIX века и, конечно, простые труженики XX века. Все они – соль земли, наши предки.
Почему все время утверждают печатным словом идею о том, что пришли в Сибирь и Забайкалье люди из Европы и принесли сюда цивилизацию и культуру. И раньше, и сейчас в Забайкалье было и есть очень много культур – монгольская, китайская, эвенкийская, якутская, маньчжурская… Эти народы жили здесь тысячелетиями, сами были природой, а русские, придя в Забайкалье, стали понимать самобытность и культуру этих племен и народов, многому учились у них. Русские цари сделали из Забайкалья каторгу. Как же, тут холодно, каторжанам будет трудно. А местные люди как жили, так и живут здесь и даже зимой ходят без шапок. И не холодно им.

Сегодня история стала модной темой, ею увлекается множество людей, переписывая труды ученых, географов, историков, востоковедов и писателей прошлого. Авторов, не знакомых с простым народом, жизнью их края, осыпают почестями и учеными званиями. На оплату этих переписываний и издания в красочных обложках с портретами руководителей и словами благодарности в их адрес брошены огромные суммы. Но известные на весь мир Благодатка и Горный Зерентуй сегодня выглядят еще хуже, чем на рисунках декабристов… Не лучше было бы отдать эти деньги на развитие края, а из книг – издавать пока только те, которые написали в свое время очевидцы, у нас – Ф. Бальдауф, И. Багашев, Н. Черкасов и другие.

Самое главное в жизни – это терпимость людей друг к другу. Мне говорят, какие хорошие были купцы в Нер-Заводе, но среди купцов тоже были и плохие, и хорошие люди, честные, как правило, страдали больше, чем хитрые. Также можно и сказать о чиновниках, казаках, горнорудных инженерах, заводчиках.

Сотрудники каналов центрального телевидения увозят на острова добровольцев и делают из них последних героев. Им надо просто приехать в Нерчинские заводы и они увидят действительных последних героев, нищих, больных, выживающих и доживающих последние дни своей жизни на земле, где было добыто первое серебро России, положившее начало могуществу нашей державы…

История народа передается из уст в уста. Эти заметки я собирал и писал для своих потомков, мне же рассказывали старики. Это мое, личное, видение истории родного края... Молодое поколение должно помнить о жизни своих предков. Из уст в уста. От своих людей. Опыт моей жизни убедительно говорит, что жители и патриоты не обязаны ждать каких-то милостей со стороны, они должны сами писать свою историю, ибо история всегда – для потомков. Когда-нибудь мы поставим фильм о нашем милом сердцу Каторжном крае – Мунгальских серебряных копях.
Пока же мы свою рукописную летопись начали воплощать в печатное слово…

ГРАНИЦЫ КРАЯ

Нерчинско-Заводский район образован 4 января 1924 года. Территория - 9700 кв. км. Количество населения - 14200 человек (данные на 1 июля 1997 года).
Границы Нерчинско-Заводского уезда, позже района, охватывают довольно большую территорию. На севере граница проходит по хребту Богдать и реке Урюмкан, на востоке – по реке Аргунь до речки Верхняя Борзя. Каждое название дышит историей и воспето в казачьих песнях.

ГОРЫ

Нерчинские Заводы находятся в горной местности. Само село располагается в распадке между четырьмя сопками, завершающими собой Воздвиженский хребет, который считается малым отрогом Железного хребта, а в целом наш край и сопки ученые называют - Отрогами Хингана, потому что в 14 километрах от Нерчинского Завода течет река Аргунь, а за Аргунью находится хребет Большой Хинган. Наверное, от этого соседства наш край так богат полезными ископаемыми и разными минералами.

КАК В СТАРИНУ ЗОЛОТО ДОБЫВАЛИ

Конечно, руду в старину находили без геологической науки, порой рудознатцы читать, писать не умели, а секрет поиска минералов знали очень хорошо
Яшма, серебро, золото, железо в Нерчинских Заводах было найдено очень давно, это заслуга монголов, орочонов, маньчжуров, эвенков. С приходом русских в Забайкалье были разработаны копи свинца, олова, серебра, цинка, а в Советское время были открыты: вольфрам, молибден, индий, каменный уголь, плавиковый шпат, уран. Но как же искали руду в старину?
Каждому минералу сопутствует свое растение, этим и пользовались старинные рудознатцы. Рядом с золотом зачастую растет кустарник жимолости. Старатель-золотарь зря не копал шурфы. Я видел много старинных шурфов золотарей, и везде рядом растет жимолость.
В свое время Фрол Михайлович Овсянников и Иван Иванович Урюпин рассказывали мне, что золотари искали по распадкам, ключам и речкам место, где растет жимолость, выбирали кудрявый куст и, выдрав его, копали на этом месте шурф. Копали, в основном, зимой, грунт складывали вокруг шурфа, а летом начинали мыть лотками золото. Старатели артели делали бутары и мыли в бутарах.
Золото в селах Нерчинских заводов добывали издревле. Например, в селе Ишага. Там же добывали и железо, там же был завод, где производили серу. Говорят, что смотрителем завода в 1825 году был горный инженер, поэт Федор Иванович Бальдауф.
В наших селах издревле были заводы, в той же Ишаге производили добычу серы для металлургии. В деревне Верхняя Кудея жили большие семьи золотопромышленников. Проследим только за одним родом Черняевых. Глава – Артемий Иванович Черняев, жена – Евдокия (Лебедева), родом из деревни Малки. У них родились дети – 16 человек, выжили 12: Василий, Анастасия (1900 г.р.), Валентина, Ксения, Евдокия, Екатерина, Евгения, Константин (расстрелян в Талакане во время крестьянского бунта), Гавриил, Иван, Мария, Евгений (жил в Нерчинском Заводе). Черняев Евгений Артемьевич, жена Анна Семеновна (Бронникова). Их дети – Федор, Алексий (погиб на фронте), Евдокия (вышла замуж в Кайластуй), Клавдия, живут в Нерчинском Заводе – Мария Башурова по мужу, Зинаида Огнева, Антонида Лончакова, в Горном Зерентуе живет Николай. Родственник Черняевых – Егор Михайлович Горячкин (1886 г.р.). Дети: Яков, Демьян, Нафан, Иван, Авдотья.
В Кудее в основном проживали семьи: Афраковы, Новоженовы, Бронниковы, Стрелковы, Иванченко, Даниловы, Андреевы, Федоровы (2 брата, охотники), Серебряковы (13 человек), Гужовы.
В Верхней Кудее было 70 дворов до революции, в Нижней Кудее – 50 дворов.
Почти все население этих и многих других деревень были старателями.

О СЕРЕБРЕ

Когда весной стает снег, а новой травы еще нет, то в ясный полдень можно видеть из Нерчинского Завода как на Крестовой сопке блестят камни. Такое впечатление, что это блестит серебро.
В Нерчинских заводах – Воздвиженке, Благодатке, Горном Зерентуе – повсюду можно увидеть серебряную руду или камни. Много лет возили породу и грунт, позже вокруг шахт образовались горы руды серебра, свинца, олова, цинка. В Советское время, в 1949 году, открыли заново Благодатский рудник и стали возить породу техникой. То ли места вокруг шахт не хватило, то ли возникли другие трудности, но дорожные насыпи стали делать из драгоценной породы. И вот теперь мы, жители Нерчинско-Заводского района, безденежные и нищие, самые богатые люди – ходим и ездим по серебряным дорогам.
А рудники не работают…

КЛИМАТ

Климат в Нерчинских заводах своеобразный, с весны могут задуть ветра, в основном сухие, дни, в основном, солнечные. Редкий год в конце апреля и начале мая бывают дожди.
Лето – очень жаркое, в тени доходит до 30-35 градусов, дожди иногда бывают обильные, к осени – затяжные. В конце августа и начале сентября случаются первые заморозки по утрам, а к середине октября земля уже промерзает в ладонь, к этому времени иногда выпадает и первый снег. Как правило, снег валит на 7 ноября, а в Новый год выпадает сразу по колено и лежит всю зиму.
В конце ноября и начале декабря морозы крепчают до 25-39 градусов, к январю и весь январь достигают до 40-55 градусов. Помню, даже до 58 градусов доходило. Зимы, в основном, – ясные и солнечные, а потому к началу весны солнце днем пригревает.
Снег начинает таять в апреле. Если зима была снежной, то весной – много ручьев и даже речек. Но в зиму земля у нас промерзает до метра, весной же влага не впитывается, а уходит в реки, днем – сильно испаряется.
Люди нашего края привыкли к своему климату и погоде и предпочитают их всем остальным.

РЕКИ

Уров – река быстрая и мощная. Извилистая, она с шумом катит свои пенящиеся воды меж гор и сопок, поросших густой тайгой. По ее течению, ниже заимки Мыза, есть место, которое называется Плотина. В этом месте стояла мощная плотина из огромных толстых лиственниц и насыпь, ниже плотины на правом берегу – шлак, раньше там плавили какую-то руду. Я спрашивал стариков, никто не помнит, что там было, видимо этому сооружению не меньше 200 лет.
Сам Нерчинский Завод прорезает речка Алтача, она сливается с Тузячей, вместе с которой впадает в Серебрянку. Эти речки на протяжении 15 километров направляют свои воды в красавицу Аргунь, которая берет свое начало на территории Китая, где ее называют Хайлар, в переводе Широкая (Глубокая). На протяжении 750 километров Аргунь играет роль естественной границы России и Китая. Аргунь – река судоходная, в свое время была очень рыбной. Сейчас рыбы мало.
В Аргунь впадает очень много средних и малых речек. В верховьях ее, с российской стороны, – Урулюнгуй, Верхняя Борзя, Средняя Борзя, Нижняя Борзя, Серебрянка; ниже по течению – Камара, Уров, Жиргода, Урюмкан, Газимур. Со стороны Китая, с большого Хингана, в Аргунь впадают – Хаул, Дербул, Ган, Мардага (Маритка), Нюархэ (Быстрая), Байцэртэхэ. Все эти речки и речушки горные. Я думаю, что чистота их  целебна для человека, который находится в технологических, а потому обусловленных условиях цивилизации…
Крупных озер в Нерчинских заводах нет. Небольшие озера встречаются около бывших деревень, в поймах рек, есть озера в деревне Дамасово, но они – старое русло своенравной Аргуни. В дождливые годы Аргунь разливается, размывает и перемывает берега, образуются заводи, заливы, косы, острова, бывает и наоборот – все эти образования в наводнение исчезают…
Как правило, раньше все деревни ставились на берегах рек или там, где речки впадают в Аргунь. У крестьян в деревнях были свои водяные мельницы. В Нерчинском Заводе поддув углей в плавильных печах производили меха, которые приводились в действие водяными колесами, сооруженными на плотине Алтачи. Наши предки, использовали энергию воду и освобождали людей, лошадей и быков для других работ.
Есть реки, а значит в их поймах есть плодородная земля – чернозем. В нашем краю все растет обильно, густо. А еще у нас есть такие виды трав, цветов, кустарников и деревьев, которые, наверное, не встречаются больше нигде.

РАСТИТЕЛЬНЫЙ МИР

До революции в Нерчинских заводах весь лес и лесные массивы принадлежали царскому кабинету. При Советской власти лесом владели коммунары, потом – колхозы, которые готовили себе дрова, стройматериал. Они берегли лес от огня и всяких бед. Но потом власть отобрала у народа земли, скот, имущество, и, конечно, лес. А что власть не отобрала – обложила налогом. Власть раскулачивала, репрессировала, расстреливала и разговаривала с народом от имени государства. Лес тоже стал государственным.
Нерчинские з0аводы очень богаты растительным миром. Особенно в благоприятное лето, когда пройдут дожди, все растет очень обильно и пышно. В поймах речек или в приболотных местах травы растут по пояс, а возле леса или даже в самом перелесье – в рост человека. Разнотравье очень сильное.
По берегам Аргуни и Урова растет много лекарственных трав. Описание их займет не один том книги. Прекрасны Марьины коренья (пион дикий). Летом все сопки и луга покрываются бело-розовым отсветом пиона. Где еще можно найти такую красоту?!
В разных местах растут – вздутоплодник, шлемник байкальский, каменная полынь, зверобой, тысячелистник,  крапива двудомная, чабрец, сон-трава, валерьяна, мята, мужик-корень, молочай Палласа, кровохлебка, пустырник… Все эти и множество других растений описаны в различных научных трудах.
Также очень много кустарников и древовидных кустов. Весной, когда распускается багульник, то сопки с северной стороны становятся розово-красными, в лесу, на россыпях, растут – барбарис даурский (по-народному Шармадон), можжевельник, по берегам Аргуни – абрикос маньчжурский. А на окраинах лугов, возле леса, особенно в районе села Олочи, встречается орешник. Старики говорят, что раньше его было много, но весенние палы редкие виды растений сделали особенно редкими.
Многие знатоки заготавливают для себя лечебные травы и коренья, в основном, – на Иванов день.
Окрестности Нерчинского Завода покрыты рощами. Зачастую в них преобладает черная береза – очень редкое дерево, занесенное в Красную Книгу. Встречается черная береза только на востоке Забайкалья, по реке Аргунь, в Амурской области, Хабаровском и Приморском краях, а также – в Китае. По-моему больше нигде черной березы нет.
Растет у нас и бересклет, который тоже занесен в Красную Книгу. Древесина внутри этого дерева красная, очень красивый и замысловатый рисунок волокна, из-за чего его используют краснодеревщики.
В рощах Нерчинского Завода есть много березы белой, осины, лиственницы, по берегам речек преобладают – ива, черемуха, дикая яблоня, боярышник, который повсюду растет и в самом поселке.
Вниз по Аргуни и Урову начинается большая тайга где растут вековые деревья – сосна, лиственница, возле речки Урюмкан встречается монгольский дуб, а по хребтам – рябина, марина ольховидная…
(Обследование лесов Нерчинско-Заводского массива впервые было проведено в 1926-1929 годах. В 1936 году было обследование с прокладкой визирных и магнитных ходов с ленточными пересчетами и рубкой модельных деревьев. На сегодня в Нерчинско-Заводском районе леса занимают площадь в 660 тысяч гектаров. История лесхозов и лесничеств – отдельная тема и, по-моему мнению, также заслуживают отдельной книги).
На Ушмунском гольце Богдатского хребта есть кедровый стланик.
Богат наш край ягодами и грибами. Первой летом созревает земляника, порой ее бывает так обильно, что даже ходить по ней жаль. Немного позже по колкам и лесным речкам спеет жимолость, ягода полезная от давления. Одновременно с ней поспевает моховка, а в конце июля и в начале августа – голубика, дикая черная смородина и – самая вкусная и сладкая ягода Сибири - морошка. В начале сентября созревает брусника. В урожайный год идешь по лесу и попадаешь на курень такой обильной брусники, что под ногами хруст стоит. А когда глянешь на свои следы, то они красные от растоптанной брусники.
В сентябре же жители заготавливают много боярышника, шиповника, дикой яблони.
Богаты растительностью и огороды нер-заводчан. Женщины, будто соревнуясь, садят, сеют и выращивают все. Если не растет в открытом грунте, то в теплице вырастет и дозреет… Старики рассказывали, что раньше купцы и пограничный народ завозили сюда разные культуры. Все росло, тем более, что в каждой деревне жил китаец-огородник, уж они-то знают толк в растениях. А сейчас кое-кто из огородниц выращивают не только дыни и баклажаны, но и арбузы.
Человек неотделим от природы, и относиться к ней он должен как к матери. На добро природа всегда ответит добром. Почти всю жизнь я живу на границе тайги и степи, многое приходилось видеть, чувствовать. Даже женьшень встречал, но не стал показывать людям. Пусть растет сам по себе, на собственное здоровье, а там видно будет…
Растительный мир нашего края неповторим и богат, ароматом его пронизан сам воздух, который несет и бережет для нас запахи Родины…

ЖИВОТНЫЙ МИР

Вокруг людских поселений Нерчинских Заводов живет иной, отличный от человеческого, но освещенный одним и тем же солнцем, мир, где все в движении. Обитатели этого мира плавают, летают, бегают, ползают…
По Алтаче очень много видов лягушек, есть темные, пестрые, пестро-красные и серые, встречается очень редкий вид – зеленая древесная лягушка, которая лазает по ветвям кустов по речке Серебрянка. На Алтаче же можно встретить тритона, ящериц, некоторые виды змей.
Вообще, змеи встречаются всякие, одной только гадюки несколько видов – черная, пестрая, пестро-красная (старики ее называли – огневка). Есть также виды не ядовитых змей, это – медянка, она зеленая, в длину достигает более метра и более. Мне случалось ловить медянку и любоваться ею, даже пробовал давать ей палец – укусит ли? – но змея отворачивалась и уползала… Доводилось встречать на Серебрянке и другую змею – амурский полоз. Это маленький удав, длинный, тонкий, не толще пальца, на спине у него красивый рисунок, брюшко блестящее и на ощупь мягкое. Когда его берешь в руки, он старается спрятаться. Он не ядовитый… Есть небольшая бурая змейка, длиной не более 40 сантиметров – безногая ящерица, вместо ног у нее по бокам выступы со спичечную голову, это как бы рудименты ног. Бурая змейка тоже не ядовитая и тоже старается спрятаться… Люди встречают змей на посевах, на сенокосе. Бытует вредное мнение – кто убьет змею, тот будет счастлив. А я смотрю на жизнь и думаю, отчего все такие «счастливые» и нищие?
Вокруг Нерчинского Завода много сусликов – маленьких сурков. Они то и дело перебегают дорогу и, блеснув бусинками глаз, с писком прячутся в свои норки. Мы называем их по-бурятски – жимбура. Очень много их на Серебрянке, на склонах сопок сплошные бутанчики и норки.
Встречаются и большие сурки – тарбаганы (тоже бурятское название). Вес некоторых особей, особенно осенью, достигает до 10 килограммов. В молодости я спрашивал у стариков – что это за чудо? Фрол Михайлович Овсянников посмеивался: «Да, половили мы их в войну. Многих спасла от голодной смерти. Вкусная, зараза…»  Сейчас тарбаганов осталось очень мало, одни только бутаны темнеют на склонах сопок. Истребили их, конечно, люди, обвинив в разносе чумы.
Встречался раньше и другой диковинный зверь – манул (камышовый кот). Соперничал с лисами и хорьками. Очень красивый, окрас темно-серый с полосами. Весь его достигал до 10 килограммов, жил вблизи речек. Животное ночное, днем редко встречался, а сейчас и вовсе не видать.
В наших краях можно встретить много лис, они даже на окраины Нерчинского Завода заходят. Зимой 2004 года я видел лису возле ворот дома Иннокентия Васильевича Чижова, что на краю села у самого леса.
В надежде поживиться бесхозной скотиной заходит в село и волк, которого можно встретить возле Нерчинского Завода. О зверях говорят даже названия распадков – Волчья падь, Тарбаганья падь, Барсучий колок и т. д… Есть также барсуки и еноты. Эти братцы живут по падям Серебрянки, соперничая с лисами и волками.
В изобилии у нас водится дикая коза, по-местному – гуран, много случаев, когда козы забегали в села и в Нерчинский Завод. Иногда люди выкармливают осиротевших козлят. Я сам выкармливал.
В километрах 12 от Нерчинского Завода, в сторону пади Гидари, начинается тайга. Там можно встретить уже очень серьезных зверей. О мелких грызунах я и не говорю, их очень много – заяц, колонок, солонгой, горностай, белка, хорек, соболь, куница, ласка, живущих в своем быстром и юрком мире.
В тайге нашей ходят древние звери – лось, изюбрь, кабан, кабарга, медведь, росомаха, рысь. На Аргуни в районе Уровской Вереи был убит снежный барс. Чучела этих двух зверей находятся в краеведческом музее города Читы.
Птицы в Нерчинских заводах фактически есть все. Особенно, после прилета с юга в наш край пернатого и разноцветного мира, или в те дни, когда птицы летят мимо нас на север.
Красиво летят лебеди, иногда они садятся на поля и реки, волны самой Аргуни, чтобы отдохнуть, набраться сил и лететь дальше. Садятся также и гуси. Иногда отбившиеся или раненые пары гусей остаются на лето по озерам и рекам. Были факты – они выкармливали гусят и кормили их все лето на озерах.
Очень много журавлей. Особенно нашего – забайкальского большого серого журавля или красавки. Гнездятся они в сопках, поближе к россыпям, где летом много корма. Водят своих птенцов по сопкам, лугам и болотам. Очень редко, но можно встретить черного журавля. Я видел в 1981 году на поселье Усть-Уров белых – японских журавлей. Имел счастье любоваться ими целое лето, они выпарили одного птенца и растили его, в конце лета улетели. Очень красивые и грациозные птицы.
Гнездятся у нас и все виды диких уток. Однажды я ждал автобус на остановке в Нерчинском Заводе. Недалеко, на Алтаче, ребятишки сделали запруду, получилось небольшое озерко. Прямо на моих глазах на это озерко со свистом села стайка чирков. И плавают, в самом центре поселка!
Первыми с юга прилетают красные утки – огари, которых ошибочно называют турпанами. Но это не турпаны. Их тоже у нас много, они гнездятся в сопках вблизи скал и каменных россыпей. По речкам и озеркам стоит гам, шум, крик, свист, идет брачный период водоплавающей дичи.
В лесу и по лугам – другая категория дичи. На лугах встречается степная куропатка, местные охотники называют ее каменушкой, их много по лугам, полям и сопкам. Раньше было очень много перепелов, сейчас меньше.
Также на полях можно встретить стайки диких голубей-сизарей. В лесу встречаются голуби-горлицы, лесной рябчик, тетерева (косачи), глухари, очень редко – каменный глухарь. Каменный глухарь серого цвета и поменьше лесных глухарей, они встречаются в скалах и каменных россыпях.
В детстве я часто видел больших диких куриц – дроф. Они важно расхаживали по лугам, полям и падям. Но вот уже лет двадцать пять я не вижу их. Они исчезли. Какая жалость!.. Дрофы нет, но есть – вороны, галки, грачи, сороки, сойки, голубые сороки. А в лесу – дятлы, совы, соколы, ястребы, кукушки, козодои, дубоносики, синицы и очень много мелких птиц, не говоря о тех, которые селятся рядом с человеком, под крышами, карнизами, в стайках. Это привычные нам – воробьи, ласточки, стрижи, малиновки, трясогузки…
Этот удивительный животный мир живет рядом с миром человеческим, у него свои заботы и радости. Но оба мира освещены одним и тем же солнцем, дышат одним и тем же воздухом.

НАШИ СЕЛА И ДЕРЕВНИ

Сегодняшние жители нашего края – потомки первых землепроходцев и рудознатцев, каторжников и их конвоиров, купцов и чиновников, казаков и крестьян, шахтеров и колхозников. В советское время сравняли всех: все деревни, поселки и станицы стали называть селами, хотя по статусу и по общероссийскому закону селом называется населенный пункт, где есть сельский совет, а в старину – церковь. Если в населенном пункте живут казаки и есть выборный атаман, то это – поселок или станица. До революции в Нерчинско-Заводском уезде, территория которого несомненно больше района, было 129 населенных пунктов, в которых проживало 128 000 человек. К 1927 году в районе насчитывалось 44 834 человека в 82 селах. Сейчас в Нерчинско-Заводском районе всего 25 населенных пунктов, в которых проживает 14 200 человек.
Районный центр – Нерчинский Завод, села – Аргунск, Большой Зерентуй, Горбуновка, Горный Зерентуй, Ивановка, Ишага, Михайловка, Олочи, Первый Булдуруй, Уров-Ключи, Чащино-Ильдикан, Широкая, Явленка; деревни – Дамосово, Середняя, Золотоноша, Поперечный Зерентуй, Второй Булдуруй, Чалбучи-Килга, Байка, Воздвиженка, Солонечная, Михайловский рудник.
Нет теперь населенных пунктов: Чалбучи-Кожевня, Усть-Серебрянка, Онохой, Аргун-Ключи, Луги, Борщевка, Комара, Тарасово, Мулачи, Иля, Записино, Верхняя Верия (старинное название Федосово), Джогтанка, Нижняя Верия, Верхняя Башурово, Нижняя Башурово, ст. Усть Уров, Марьино, Кочея, Закамень, Малки, Верхняя Кудея, Нижняя Кудея, Толовка, Ассимун, Талакан, Алаширь, Уровская Верия, Горшки, Маслово, Мотогор, Хомяки, Сивачи, Гагарское (Кунгурово), Гандыбой, Козулино, Дучар, Ильдикан, Мостовка, Грязная, Галузино, Лежанкино (Подозерная), Павловка, Артемьевка, Морон, Ашурково, Никольское, Патрино, Березовка, Дуброво, Красные Борзишки, Потаскуй. Воробьевка, Мальцевка, Сергеевка, Вагино, Хаюмкан, Бильбичан, Богомоловка, Золотинка, прииск Аркия, Черепаново, Борзинская, Сококон, Усть-Берея, Большая Булатка, Малая Булатка, Половинка, Черепаново.
В них жили казаки, крестьяне, купцы. Семьи были многодетные, отцы и сыновья – непьющие и работящие, женщины – веселые и здоровые. Каждая семья и каждый род – целый мир… Какая же все-таки богатая у нас история и какая жизнь ушла безвозвратно!

КАКИМИ НАШИ КУПЦЫ БЫЛИ...

С раннего детства я интересовался историей своего края. Из рассказов стариков, краеведов, материалов журналистов и историков, архивных записей и прочитанных книг у меня складывалось собственное мнение, незабываемые впечатления о жизни Нерчинских заводов. Много раз я обходил с фотоаппаратом памятные места, а их множество, что-то записывал, сопоставлял и размышлял, делился с неравнодушными друзьями своими мыслями…
Вот они – темнеющие на лугах и опушках места, где были поселки и деревни, а вот стоят старые дома в Нерчинском Заводе, в которых прожило не одно поколение моих земляков. Каким был заводчик Сибиряков из деревни Записино, кто из рода купцов Кандинских продолжил их дело, почему пустует сегодня дом купца Израилева? Множество разных вопросов задавал я самому себе и пытался на них ответить. Перечислю фамилии купцов, которые обнаружил в своих многолетних поисках и дома которых стоят и поныне.
Кандинские… Ныне в их доме торговый центр, а надо бы придать этому дому статус исторического памятника. Кандинские передали свое дело купцу Израилеву, наверное, родственнику. Сегодня дом купца Израилева пустует. А вот дом купца Петушкина жилой. В доме Богомягковых расположена больница. Дело купцов Кудиневых продолжает современный предприниматель Шипицын – печет в их доме хлеб. Были купцы Бородины, Копейкины. Возле военкомата стоят два дома купцов Корецких, они жилые. В большом доме купца Лукина развернул торговлю предприниматель Адамян. По улице Советской стоит дом купца Разгильдеева, он и сейчас жилой. Был купец по фамилии Кацкон.
В деревне Дамасу торгововал китаец Дам Су Лин, русские – Голятины, Зверевы, в Джохтанке – Харины, в Борщевке – Патрины. Купец Чегодаев жил в деревне Кудея, а Астафьев – в Марьино. Была деревня Федосово, там жил купец Иван Прокопьевич Пальцев, а в деревне Башурово, наверное, большинство были Башуровыми, и купец у них был Александр Башуров. В большой станице Усть-Уров торговлю держал Федореев.
Конечно, наши купцы возили товары из Китая, знали своих китайских партнеров. Например, напротив Усть-Урова, в поселке Цицянь, жил китайский купец Цзу Шао Вэн. В Нерчинском Заводе торговал купец Юй Чжао Окхэ, держал шелковую лавку Чен Лай Юн,
Старики рассказывали, что до революции в торговых рядах Нерчинского Завода можно было купить любую животину, любую вещь и любые продукты.
Купец Патрин из деревни Борщевка со своим подручным Ильей Бирюковым ездил закупать скот в Монголию, Бурятию. Гнали скот через Соловьевск на Аргунь, в деревню Дамасово. На льду замерзшего озера скот кололи и возили мясо вниз по Аргуни на Амур. Илья Бирюков вспоминал: обоз саней с мясом растягивался на несколько верст и двигалась по ледовой Аргуни. И при том местные промысловики добывали дикое мясо на продажу по Аргуни, Шилке, Амуру.
Много товаров наши купцы завозили из-за границы – конные сеялки, плуги, бороны, ручные и конные молотилки, пилы, топоры, наковальни и весь кузнечный инвентарь. Они работали в поте лица.
Были и трагические случаи. Лихой люд нападал и грабил обозы, убивал купцов. Старики рассказывали, что, защищая свой обоз, погиб купец Кривов. Дело его продолжила жена, сильная и статная купчиха Кривова. А дом их сохранился до сих пор. В Нерчинском Заводе сохранились дома 12-ти купцов. Всего же в районном центре я насчитал 63 дома, которые стоят более сотни лет, некоторым домам лет по двести. Кто-то правильно заметил, что в Нерчинском Заводе можно снимать любой фильм о старине без декорации, все натурально, как и в Горном Зерентуев, Благодатке, Мальцевке. Царская тюрьма в Горном Зерентуе – одно из самых красивых и крепких построек в нашем крае, много лет в нем размещалась – школа.
Далее о купцах… Вот рассказ стариков о купце Кудиневе и заводчике Разгильдееве. Из очередной поездки привез Кудинев монгольское седло, расшитое позолоченными бляшками и от щедрой души подарил его Разгильдееву. Но седло понравилось сыну Кудинева – Ивану. Уж больно не хотел Иван, чтобы отец подарил такое седло. И вот Иван подговорил друзей, и они ночью забрались в дом Разгильдеева и утащили седло. Но их поймали и посадили в жандармерию. Тогда Кудинев попросил Разгильдеева сходить к жандармам и освободить парня. Разгильдеев согласился и попросил урядника просто попугать Ваньку за воровство и отпустить… Но здоровый урядник не рассчитал силы и захлестал парня до смерти. А когда Кудинев пришел в жандармерию, то перепуганный урядник сказал, что отпустил его еще вчера… Парня искали три дня, нашли на окраине Нерчинского Завода, в ерниках, мертвого.
Купец Кудинев от переживаний долго болел и уже не поднялся с постели. Умер. А по Нерчинскому Заводу ходили слухи, что это купец Копейкин отомстил Кудиневу за проигранный свой магазин. Но история эта случилась задолго до этого. Расскажу и об этой истории.
Нерчинско-заводские купцы, случалось, устраивали праздники и гулянья по разным поводам. Однажды в такой праздник купцы играли всю ночь в карты, ставки были очень большие, перед игрой заключали соглашение с печатями и росписями, просили благословение батюшки. И вот купец Копейкин, проиграв все деньги, поставил на кон свой магазин и – проиграл его… Случай этот остался в народной памяти надолго. Примечательно, что этот Копейкин в 1913 году делал в Нерчинском Заводе пиво 4 сортов!
В доме купца Петушкина сегодня живут несколько семей, дом доведен до убогости и нищеты. Знали бы жители – как содержал свой дом настоящий хозяин! По рассказам стариков вокруг дома был большой сад с бассейном, в котором водилась всякая рыба – цветные карпы, сазаны, караси. Бассейн зимой не замерзал, вода подогревалась снизу. Технологию эту Петушкин высмотрел в Китае и сделал у себя дома для души.
В деревнях и станицах тоже жили крепкие хозяева. О некоторых я сказал выше. Они занимались скупкой пушнины и дичи. А купец Чегодаев из Верхней Кудеи был золотопромышленником. Добывал золото, держал разрезы, пади с шурфами, снабжал деревни Верхняя и Нижняя Кудея всем необходимым. Рабочие уважали его за человеческое отношение и щедрость.
Одним из самых богатых был купец Сибиряков, у него была не только хорошо отлажена торговля, он сумел очень умно и грамотно построить плавильный серебряный завод в деревне Записино. Добывая руду в Крестовой сопке он возил ее за 14 километров на Аргунь, в деревню Чалбучи Кожевня, там руду грузили на плоты и доставляли вниз по течению, за 80 километров, в деревню Записино, где стоял плавильный завод на 4 печи. Это был экономически выгодный подход. Ведь в те времена вокруг Нерчинского Завода пожгли в плавильных печах весь лес, дрова возили аж за 50 километров. В Записино же лес был рядом…
Кандинские... Фамилия на весь мир известная, родословная художника Василия Кандинского берет свое начало из Нерчинских Заводов… Мы же знаем, что в 1850-ых годах купец Христофор Хрисанфович Кандинский попал в немилость самому генерал-губернатору Николаю Николаевичу Муравьеву-Амурскому. По этой причине все счета Кандинских в банках России были арестованы, заморожены, а позже перешли в казну государства. А знаменитый дом Кандинских в Нерчинском Заводе перешел в собственность управляющего их делами Израилева. Отпрыски Кандинских позже жили в других домах Нерчинского Завода, в Нерчинске, Кяхте и по всей России… В 1916 году Кандинские отказались платить налоги, объяснив это тем, что они и без того живут на каторге, далеко от Петрограда. А кто же за каторгу платит налоги? Говорят, что заявление это было восторженно встречено революционерами. Но дерзких Кандинских власти не успели наказать. К тому времени вышла революция…
Купцы – народ грамотный, ушлый, и как никто другой предвидит грядущую беду. Под революционный набат многие купцы собрали нажитое добро, золото и разъехались по всему белу свету. Многие ушли в Китай, другие дальше – в Австралию. Кандинские, говорят, добрались до Франции.
Наверное, до сего дня живут потомки наших купцов на разных континентах – в странах Европы, Америки. Но Нерчинским заводам от этого лучше не стало…

ТАЙНЫ АРГУНИ

Сколько сел и деревень стояло по Аргуни, сколько тайн хранит хранит знаменитая река! Сейчас ниже деревни Середняя на протяжении сотен километров нет ни одной деревни. На берегах Аргуни тихо. Ушли из жизни старики – купцы, казаки, крестьяне, которые много знали секретов, былин. Судьба раскидала многие роды по всему белому свету. Ушедшие в мир иной все унесли с собой. Только встречаются иногда дивные описания и случаи в произведениях наших земляков Василия Балябина и Константина Седых. И это тоже не случайно, что самые знаменитые писатели Восточной Сибири родились у нас, в Нерчинских заводах… Есть место на Аргуни - Убиенная падь, в этом месте олочинские белые расстреляли госпиталь с раненными красными партизанами. На этом месте же с 1937-го по 1939 годы стыковались заставы пограничников, стояло зимовье, и в нем работал знаменитый разведчик Тайво Вяхе, сменивший свою фамилию на простую, русскую – Петров, дабы никто и никогда не узнал – кто брал легендарного англичанина Сиднея Рейли. Это только одна из многих раскрытых тайн Аргуни. Наверное, родится на берегах нашей реки талантливый сын удивительного каторжного края, который сыновним чутьем и зорким писательским оком увидит сквозь толщу веков живую жизнь – от древних народов до самой современности. И ни от чего и ни от кого невозможно будет отказаться сердцу!
Как и всякая жизнь, имеющая тайны, так и берега Аргуни причудливы и диковинны: величавые скалы, обрамляют берега, угрюмые сопки, как седая вечность. На скалах встречается «каменное масло» – минеральное мумие мало изученное учеными, но известное в народе… Здесь свистели стрелы гуннов, киданей, сяньбийцев, монголов и маньчжуров. Скакали воины Чингисхана, прошли русские землепроходцы, каторжники, жандармы. Неприхотливые китайцы добывали золото, а за ними охотились лихие разбойники из казаков. Белые гнались за красными и – наоборот. Зачем, для чего?
Пройдет и эта мутная пора безгосударственности с кровавым бандитизмом, диким пьянством, невиданным лихоимством и лизоблюдством, забудутся разные «государственные деятели», олигархи, «губернаторы», а народ останется, но будет уже другим. Это же вечный Закон Жизни. А река будет все также шуметь и бугриться в дожди и нести, нести свои воды к величавому Амуру.

КАЗАК ТОМАШЕВСКИЙ

История Забайкальского казачьего войска известна, описана в литературе и во многих публикациях. Но все же – какими были они, наши казаки, предки наши? И мне, коренному казаку этой земли, хотелось бы поделиться с характерными чертами наших, аргунских, нерчинско-заводских казаков. Эти живые рассказы достались мне по наследству – от аргунских стариков, моих родственников.
Личности в нашем казачестве случались очень яркие и впечатляющие. Взять хотя бы атамана Усть-Уровской станицы Михаила Васильевича Томашевского. Фамилия явно польская, тоже характеризует наше казачестве, где смешалось много народностей, представители которых по своей или чужой воле оседали в Нерчинских заводах… Так вот, Михаил Васильевич, будучи на фронте в 1914 году, попал к немцам в плен. Ведут его с поднятыми руками конвоиры, а мимо этой процессии офицер немецкий проезжает. Остановил офицер коня, спрашивает конвоиров – что за черта поймали? Конвоир и рта раскрыть не успел, как Томашевский одним прыжком запрыгнул на круп коня, крепко обнял офицера и натянул назад поводья. Немцы стрелять не могут – впереди казака сидит плененный офицер. Пока суетились, бегали, Томашевский ускакал вместе с офицером к своим. За что и был награжден Георгиевским крестом…
Старики посмеивались и вспоминали, что Томашевский творил чудеса – на всем скаку коня вставал на седло и играл на гармошке.
И таких казаков, как Михаил Васильевич Томашевский, было много.

НАРОДНЫЕ ПРОМЫСЛЫ

Во всех деревнях, поселках и станицах занимались промыслами. Все делали из местного материала. Народу жило много. Старики учили молодежь разному ремеслу. Налог платили изделиями. Работы были ручными, штучными, некоторые мастера достигали изумительного мастерства.
Заготавливали лес, драли бересту и корье для покрытия крыш, рубили плахи, распиливали бревна на доски, расщепляли доски на дранки. Рубили крепкие дома, амбары, бани, сараи. Для плавильных печей жгли древесный уголь.
Жгли также и известь, делали кирпичи, из белой глины делали гончарную посуду и разные керамические изделия. Делали и краску, в основном, – охру. Гнали деготь. Естественно, делали берестяную посуду, плели корзины. Заготавливали ягоды и грибы. Был в наших краях и мыловаренный завод. Из жабрея делали масло. А еще добывали и обрабатывали строительный камень, из камня даже фигурные украшения к каменным или кирпичным домам делали. Коноплю растили и делали из нее масло, пеньку, рогожу, веревку, мешковину. Выделывали кожу, которая шла на конскую упряжь, хомуты, седла, обувь, а также на меха и воздухопроводы для поддува кузниц. Кожа же шла на бутары для промывки золота и многое другое.
Вся одежда изготавливалась вручную – из овчины, шкур, покупного материала – ситца, сарпинки, драпа, дрели, хотя сукно и другие ткани, привозимые из Китая были очень дорогими.
Разворачивали целые производства. Изделия гончарного цеха Ефима Шарабаева шли не только местному населению, но и – на продажу в другие края.
В большом объеме делали в некоторых мастерских разнообразные конные телеги, брички, сани. А они были в большом ходу и цене, на них возили весь груз – лес, уголь, зерно, мясо, рыбу, воду… Только на заимке купца Кудинева в деревне Никольская каждый день запрягалось 150 пар лошадей для разных видов работ.
Для перевозки тяжелых грузов запрягали быков, а для дальних поездок – верблюдов, которые были в Нерчинских заводах, вплоть до станицы Олочи. Все купцы пользовались ими. Возили грузы в Сретенск и обратно, в Монголию и Китай… Отец мой вспоминает, что в Первом и Втором Булдуруях верблюдов держали до 1943 года.

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

Наверное, революция произошла только в Петро-граде, а беды окраин начались с гражданской войны… Два века в Нерчинские заводы шли каторжники – уголовные и политические. Здесь были пугачевцы, декабристы, польские и грузинские повстанцы, петрашевцы, народовольцы, эсеры, меньшевики, большевики, великое множество уголовников. Какой каторжник или ссыльный будет любить режим, который обрек его на мучения?  Но в любые потрясения страдает простой народ. Те, кто призывают к жертвам во имя великих идей, сами не становятся жертвами.
Матрена Гавриловна Корякина, родилась в 1910 году в деревне Федосово, живет в селе Аргунск, прекрасно помнит те далекие события: «Мой отец воевал в полку Павла Журавлева. Ох, и лютые были времена. Ходили походами на Богдать, в Сретенск. Из Нерчинского Завода выбивали белых, японцев, белочехов. И всюду оставались братские могилы. Люди, как слепые, в разные стороны разошлись. Брат – на брата, сын – на отца, отец – на сына. Тяжелее всех пришлось матерям и женам…»
Долго народ кидался из одной крайности в другую. А к 1920-му году, когда красные стали набирать силу, многие казаки перешли на их сторону, другие стали уходить за границу, третьи прятались по лесам. Некоторые, самые отчаянные, жили сами по себе – били красных и белых. Из нашей деревни Дамасово отчаянные казаки – Яков Михалев, Игнатий Нерадовский, Григорий Голятин, Федор Ворсин, Лавр Зырянов и другие – сколотили свой отряд. Нападали на разбогатевших за время смуты дельцов, отобранное отдавали народу. По рассказам стариков самым отчаянным был Лавр Зырянов, местные звали его Лавруха. Купит богатый китаец у наших за полцены коней, угонит за Аргунь. На первом же ночлеге Лавруха с друзьями гонит этих коней обратно. На спор выигрывали бега на 500 метров. Дадут Лаврухе фору 100 метров, а потом пускают наездника на скакуне. Частенько Лавруха прибегал первым. В конце концов Лавр Зырянов и многие другие ушли за границу.
Только через четверть века, после войны, большая часть живших в Китае казаков вернулась в Россию. Пройдя через жесточайшую проверку, карантин, казахстанские лагеря, некоторые из них добрались до своих деревень. Этот же путь прошел и мой родной дядя Степан Зырянов. С большим трудом он добрался до Нерчинского Завода, но и оттуда его не пускали в родную деревню Дамасово, которая была всего в 50-ти километрах. Разрешили только в 1958 году. Он прожил у нас 3 года, умер в 1961 году. А ведь тысячи казаков могли бы мирно жить дома. Дядя Степан рассказывал, что на той стороне, то есть за Аргунью, услышат русские бабы как поют на нашем берегу их бывшие подруги и знакомые, так сразу начинают голосить, а потом, через слезу, тихонько подпевают родные мелодии. Всего несколько сотен метров отделяли родных людей, а обратная дорога заняла тысячи верст!
А вот судьба другой семьи. Михаил Семенович Овсянников в свое время служил в Порт-Артуре, в музыкальном взводе. До самой смерти играл на скрипке. В гражданскую воевал в партизанском отряде. Дом их стоял в центре деревне, а центр – это перекресток всех событий. У Михаила Семеновича была жена и трое детей, дочери – Софья и Ольга и сын – Фрол. Деревни часто переходили то к белым, то к красным. Командиры тех и других останавливались в доме Овсянниковых. Однажды гуляли белые офицеры. Под шум и гам жена Михаила Семеновича вытащила у них важные документы и унесла в лес, к партизанам. Белые догадались об этом, и, привязав ее к лавке долго били шомполами… Сын ее, Фрол Михайлович, вспоминал, что она целый год болела и умерла. А когда установилась советская власть, первым председателем сельсовета у нас стал Михаил Семенович Овсянников.
В деревне Аргун-Ключи жил огромный казачина Прокопий Тимофеевич Самохвалов. В молодости, вместе с забайкальскими казаками, освобождал от турков болгар. Была у него семья – отец, мать, жена Арина, дочь Мария и сын Тимофей. Прокопий Тимофеевич был уже в годах, но партизанил, иногда, по ночам, приходил с товарищами в деревню за хлебом, помыться в бане. И вот однажды его жена Арина Ивановна в ожидании мужа затопила баню, которая стояла на берегу Аргуни. Мимо шел дьяк из деревни Ишага. Спросил, с чего это посередине недели баню топите, может быть, партизан ждете? А бесхитростная отвечает, мол, не от вшей же им там в лесу погибать… Ночью белые повязали партизан, которые мылись в бане. Но огромный Прокопий раскидал врагов и ушел. Партизаны узнали, что ошибка произошла по вине Арины. Прокопий ночью пришел в деревню, чуть было не убил жену, но вмешались отец с матерью.
В очередном бою его, раненого, взяли в плен. Привезли пленных в Нерчинский Завод. Долго пытали, издевались. В Нерчинском Заводе стояли белочехи, японцы, семеновцы, на них наседал полк Журавлева. Белые решили расстрелять всех пленных. Японские солдаты согнали жителей к Вшивой горе. Пленных ставили по четыре человека с завязанными руками на краю ямы и расстреливали, а народ заставляли смотреть. Так рассказывала моя родственница Степанида Кошелева. Старики ругались, бабы и дети плакали. И вот встал на краю ямы и Прокопий Самохвалов с товарищами. Грянул залп, трое упали в яму, а Прокопий только качнулся. Японский солдат, передернув затвор, снова выстрелил в него, но Прокопий не падал. В лесу замерла тишина, японцы испугались и ошалело смотрели на окровавленного казака. А солдат, думая, что промахнулся, выстрелил в упор. Но Прокопий стоял! И тогда солдат, дико закричав, ринулся вперед и воткнул штык в грудь Прокопия, тот охнул и резко повернулся. Японец отлетел сторону, а штык сломался. А могучий казак, стал медленно падать в яму… В толпе раздались крики: «Изверги, палачи, безбожники!». А когда Прокопий рухнул в яму, толпа заголосила, будто плакала вся округа… Об этом случае рассказывали мне в детстве многие очевидцы.
Когда Нерчинский Завод перешел в руки красных, то трупы валялись повсюду. Люди долго «сортировали» их на красных, белых, японцев.
Арина Ивановна Самохвалова вспоминала, что в тот год она родила Лизоньку, ей передали, чтобы она срочно шла в Нерчинский Завод на опознание своего мужа. Когда пришла, то на бугре, возле храма, лежали сотни трупов, прикрытые холстинами. Рыдая, она выделила под материей огромное тело, но лицо трупа было изуродовано, женщина узнала мужа только по кудрям… Красных похоронили в братской могиле, японцев – на краю сельского кладбища, многие деревенские и станичные опознали своих и увезли, чтобы похоронить дома.
Купцы разбежались, казачество упразднили, церковь осквернили, крепких хозяев и патриотов, позже, раскулачили, сослали, расстреляли, тысячи бежали за границу. Старый мир разрушили, а новый построить ни ума, ни сердца не хватило.

ДОМ

В деревнях и станицах преобладали дома казачьей постройки. Как правило, это пятистенный дом, к нему пристроены клеть, рубленые сени и поскотина для живности. Когда заходишь с ограды в сени, то направо – всегда дверь в дом, налево – в клеть, а дверь вниз и налево – это в поскотину.
Зайдя в дом, сразу оказываешь в кути (в кухне), по левую руку стоит русская печь, битая из глины, прямо, поперек, стоит большой стол на 10-12 человек, вдоль стола – табуретки, перед столом – скамейка. Возле стены – лавка со спинкой.
Направо – дверь в переднюю комнату, там, посередине избы, стоит небольшой стол, реже – круглый, возле стен – деревянные кровати, у богатых, иногда, - железные или кованые.
В переднем угла (восточном) стояла или была прибита божничка с иконами и лампадками.
Зачастую дом имел 5-6, а у богатых – 7-8, окон. С восточной стороны – 1 или 2 окна, с западной – 2 или более окна. Снаружи на окнах были ставни, которые всегда украшались узорами. Под крышей же дом был обит резным фронтоном. И вообще, весь дом был украшен резными орнаментами и смотрелся очень красиво. А изнутри на окнах вешали вязаные шторки ручной работы. Легкими вязаными кружевами покрывали стол, тумбочки, сундуки.
Постельное белье у богатых было изо льна, одеяла ватные или шерстяные, реже суконные, подушки набиты пером. Бедные же, матрац и подушки, набивали соломой. Если в доме был младенец, то висела зыбка… Подушки случались одна меньше другой и, при заправленной кровати, стояли пирамидой накрытой кружевами…
В Нерчинском Заводе и уцелевших деревнях есть дома, которые стоят лет по двести. Мастеров, плотников и столяров, некоторые купцы привозили из далекой России. С годами, конечно, появились и свои мастера.

ГРАНИЦА

До революции на той, китайской, стороне было много наших заимок и сенокосов, граница была более или менее открытой. После гражданской войны  люди стали ходить в Китай за товарами, там были лавки и торговцы, там же собралось много наших земляков. Некоторые из них совершали набеги в родные деревни и станицы. Объявилось много бандитов.
Границу советская власть начала закрывать в 1923 году. А в 1924 году в Нерчинском Заводе разместился пограничный отряд № 54. Штаб занял дом купца Лукина, отрядный хозяйственный обоз, лошадей и первых пограничников поселили на территории купеческой усадьбы, где были амбары, дворы, конюшни, стаи.
В эти же годы власть стала организовывать части особого назначения, прокуратуру, суд, тюрьму, военный госпиталь. Ярые комсомольцы ломали церкви, устраивали в них клубы. Новая жизнь не признавала старых, устоявшихся веками, устоев, религию, уважение к частной собственности да и вообще – к человеку. Люди постепенно привыкали к тому, что надо опасаться друг друга, не говорить то, что думаешь…
Многие пошли по вольному найму на работу в пограничный отряд – конюхами, извозчиками. Возили грузы с железной дороги из Сретенска – за 300 километров. Вовсю работала контрразведка пограничного отряда, которая тоже вербовала агентов из местного населения. Особенно из тех, кто раньше свободно ходил в Китай, хорошо знал тамошнюю местность. Население о таких земляках говорило шепотом – «он ходит в Китай». Эти люди приносили из-за кордона все необходимые контрразведке данные. Фамилии их стали известны позже – Громов, Александр Цуй, Кмитов, Ван Си Ю, Михаил Дементьев, Иван Толстокулаков (погиб в Китае), Михаил Уваров. Зачастую это были метисы, а некоторые из них чистые китайцы с русскими фамилиями. Особенно активно контрразведка использовала их в предвоенные годы, предварительно взяв с них подписку, что в случае невозвращения из-за границы будут репрессированы их семьи… Были среди них и потомки казаков, а также и профессиональные разведчики.
Например, Таисия Гуськова, в девичестве Сутурина, в 1937 году выучилась на радистку. Насколько мне известно, отец ее заведовал паровой мельницей в Нерчинском Заводе. Но мельница сгорела, Сутурина репрессировали. На одном из этапов на Колыму он не смог передвигаться из-за сердечного приступа, и конвой забил его насмерть. Об это рассказывали вернувшиеся с Колымы нер-заводчане, которые шли с ним по этапу.
История приаргунской границы и 54-го погранотряда интересна, захватывающа и уникальна событиями, а порой и парадоксальными ситуациями, что ее хватило бы на большую приключенческую книгу.

О ЗЕМЛЯКАХ

О земляках, их родословной, можно рассказывать бесконечно. Я надеюсь, что со временем каждый род будет иметь свою памятную книгу. Пока же скажу несколько слов о наших современниках.
Игорь Степанович Чащин в 1955 году с отличием закончил Нерчинско-Заводскую школу, в 1957 – Дальневосточное морское училище, более 40 лет работает капитаном дальнего плавания. Два года работал в Китае, в порту Далянь (Дальний) представителем по морской торговлей. Три года работал на такой же должности в Бангладеш, окончил за рубежом институт менеджмента. Сейчас на пенсии, живет во Владивостоке.
Наш земляк Борис Владимирович Азерников окончил школу в 1962 году, ныне работает в центре космонавтики по программе «Буран».
Испокон веков в Нерчинских Заводах были хорошие учителя. Ведь у нас было много царских чиновников, потомственных дворян, которые работали в нашем горном округе, богатые купцы обучали свое потомство в центральной России и за рубежом. Потом были политические ссыльные, поляки. Все – народ грамотный, впитавший в себя культуру эпох. Естественно, все это сказалось и в образовательном процессе народа, выработало какие-то традиции, несмотря на разницу в сословиях. И в царское время у нас было много грамотных, и в советское – наши земляки проявили себя в жизни с хорошей стороны.
Геннадий Гаврилович Балябин окончил Нерчин-ско-Заводскую школу в 1975 году, служил в Хабаров-ском пограничном округе, был командиром Приаргунского пограничного отряда. В 1970-ом году окончили школу братья Анатолий и Николай Васильевичи Говорины, стали профессерами, работают в Чите, преподают в медицинской академии. Анатолий Васильевич – ректор академии.
Александр Федорович Черняев – окончил авиационный институт, много лет работал в Чите, сейчас живет в Приаргунске, один из первых предпринимателей нашего края. Павел Владимирович Гвоздев – окончил медицинский иститут, работает главным врачом скорой помощи в Чите. Петр Борисович Сормолотов окончил школу в 1984 году, работает главным врачом центра реабилитации ветеранов войны, отец его – Борис Петрович Сормолотов возглавляет комитет здравоохранения области. Сергей Иванович Сошников, нейрохирург, работает главным врачом нашей районной больницы. Сергей Викторович Шубин – окончил строительный институт, работает архитектором в Ростове-на-Дону.
Список этот можно продолжать...

                                             Владимир Зырянов.